Рэйв - Светлый Экстаз
Трансгрессивная революция в экстремальной молодежной культуре
В массовой культуре привыкли видеть чуждую и враждебную силу, опасную для традиционного культурного наследия подвергшихся западному влиянию стран. Однако современная массовая культура - это сложный и противоречивый феномен. В ней можно увидеть и продолжение экспансии Запада, и, с другой стороны - деструкцию и саморазрушение западной культуры; наконец, можно выделить такую ее часть, где взламывание западной ментальности гармонично сочетается с пробуждением исконного духа русской и других незападных культур. Именно эти сектора современной культуры, и особенно - экстремальной молодежной культуры, представляют наибольший интерес для постмодерн-фундаментализма и трансгрессивной революции.
В качестве примера заимствованного масскультурного феномена, который, вопреки ожиданиям, стал идеальным средством выражения русской души, многие назовут рок. Но о роке и так написано достаточно много. То, что рок может быть национальным, восточным, русским, сегодня доказывать уже не нужно. Поэтому мы сосредоточим внимание на других, более новых, более экстремальных направлениях молодежной культуры, которым можно дать собирательное название "рэйв-культура" (включая сюда техно-андеграунд и психоделик транс культуру). Со стороны ревнителей традиции на нее сегодня обрушивается тот же набор обвинений, что когда-то, лет тридцать назад, сыпался на пришедший с Запада рокнролл. Ее обвиняют и в том, что она иностранная, заимствованная, антинациональная, и в том, что она разлагает, развращает и доводит до животного состояния человеческую личность, и в том, что она неразрывно связана с наркотиками. Рассмотрим поочередно все эти обвинения.
Во-первых, рэйв-культуру, строго говоря, нельзя назвать западной. Это принципиально синкретическая культура, продукт разложения и перерождения европейской культуры и смешения ее с культурными практиками стран Востока. От Запада в ней - только электронная техника, используемая для создания и воспроизведения звука и иллюминации танцпола. В самой же музыке, и философии, которая выстраивается вокруг этой музыки, ничего западного нет. Как раз наоборот - эта музыка по-настоящему "срывает башню", взламывает и сметает западную рациональность, - особенно, если речь идет о психоделических разновидностях электронной музыки. А некоторые направления этой культуры (скажем, гоатранс-культура) прямо ориентированы на экзотические восточные культы и слегка преображенную электронными ритмами этническую музыку. Словом, здесь мы видим прямую экспансию Востока на Запад. 
Рэйв обвиняют в том, что он обращается к первобытным человеческим инстинктам, - как в музыке, так и в практике танцпола, которая напоминает культовые пляски первобытных народов, где люди входят в настоящий транс. И действительно, с этим спорить нельзя: рэйв-, техно- культура, психоделическая музыка возвращает человека к древним, первобытным состояниям, напрямую обращается к глубинам бессознательного. Но именно это разрушение западной ментальности и является в рэйве самым ценным и главным. Для восточных людей, для которых западная ментальность - только искусственная надстройка, рэйв - это дорога к себе, это еще одно средство отбросить шелуху западной цивилизации, которая спеленала наше сознание. Глубинная сущность русского человека этой деконструкцией никак не затрагивается - наоборот, освобождается и пробуждается к жизни.
Теперь поговорим о наркотиках. Никто не будет спорить, что наркотики - это действительно зло, что зло это в определенной мере пронизывает всю современную молодежную культуру, и рэйв-культура здесь не исключение. Можно, конечно, долго возмущаться и сетовать по этому поводу - но проблему этим не решить. Ведь проблема не в том, чтобы доказать, что наркотики - зло, что они отнимают здоровье, что они постепенно убивают людей, - это и так все прекрасно знают. Проблема в том, как с ними бороться. Почему люди, рискуя здоровьем и жизнью, все же переступают через страх и выбирают наркотики? Если человек действительно видит в своей жизни что-то такое, ради чего стоит жить и сохранять здоровье, он, очевидно, никогда к ним не притронется. И если он все же выбирает наркотики, значит не видит смысла особенно держаться за жизнь и здоровье, значит в жизни у него нет достойной альтернативы наркотикам. Запреты и душеспасительные проповеди здесь не помогут. Чтобы спасти человека от наркотиков, ему нужно дать то, ради чего стоило бы жить. Нужно придать смысл и цель его жизни. Нужно пробудить все искреннее и чистое, что есть в его душе, что сломал и искалечил окружающий социум. Нужно открыть в его душе собственные, внутренние источники экстаза, для которых не требуются никакие наркотики.
По-настоящему это может сделать только трансгрессивная революция, - именно в этом пробуждении расколотой искусственными перегородками живой русской души она и заключается. Только она раз и навсегда решит проблему наркотиков, как и все остальные экзистенциальные проблемы. Рэйв, разрушающий западную ментальность и заставляющий человека заглянуть в глубины своей души, - одно из орудий этой революции. В рэйве мы как раз и видим постепенное приближение к светлому экстазу, экстазу без наркотиков.
Наркотики в рэйве - это случайное явление, рэйв и наркотики - конкуренты, а не союзники, - просто потому, что рэйв сам по себе является наркотиком. Рэйв и наркотики совмещают только те, кто не сумел вжиться в эту культуру и понять ее. Задумаемся: что собирает людей на танцпол? Зачем это нужно? Ведь ни музыка, ни тем более наркотики сами по себе не могут заставить людей собираться вместе.
В качестве близкого по типу феномена можно привести рок-концерт, где люди тоже собираются плотными массами. Но феномен рэйва нельзя свести к феномену рок-концерта. Дело в том, что рок - явление сложное и противоречивое, под одним и тем же словом "рок" может прятаться и настоящий рок, и его попсовая имитация. Рок-концерт - это шоу, тут действует один (или небольшая группа), а все остальные - только зрители и слушатели, лишь минимально участвующие в событии. И поэтому в роке все зависит от личности, которая стоит в центре: если это настоящий человек - мы получаем одно, а если это раскормленная поп-звезда в окружении беснующихся фанатов - мы получаем совсем другое. Рок-концерт по форме близок к феномену митинга, это и есть особая разновидность митинга или молитвенного собрания. В одних случаях (настоящий рок) этот "митинг" перерастает в нечто подлинное и средневековое, нечто подобное отношениям героя и его дружины, которые собрались перед последней битвой; в других (попсовая имитация) - выливается в отношения, типичные для модерна, для Запада, - в отношения "Наполеона" и бесправных толп, пушечного мяса. Если исходить из формальных соображений, грань между этими двумя типами отношений провести довольно трудно, потому что в обоих случаях многими здесь предводительствует один человек (или небольшая группа). Как все обернется, кто к нему придет - бессмысленная толпа или настоящие люди, - зависит именно от него, от его человеческих качеств. 
В рэйве все по-другому. То, что в роке зависит от одной личности, которая находится в центре, в рэйве переносится на уровень структуры события. В рэйве нет зрителей, рэйв - это коллективное действо. Диджей, который стоит за вертушками, лишь создает среду, задает ритм этому действу. Все остальное делают сами участники. И от самих участников зависит - состоится рэйв, или развалится. В этом смысле рэйв - менее противоречивый и более цельный феномен, чем рок, и поэтому более прост для понимания. Мы поймем, что такое настоящий рок-концерт, и чем он отличается от концерта поп-звезды, только когда поймем, что такое истинный рэйв.
Очень важно, что в рэйве "коллективность" не сопряжена с отречением от себя, отказом от собственной воли и подчинением воле другого. Из опыта истории мы знаем отрицательные черты коллективизма - потеря индивидуальности, зомбированность, фанатичное следование чужой воле. Какими бы высокими целями не оправдывалось растворение личности в коллективе, все заканчивается тем, что кто-то, из корыстных побуждений, начинает бессовестно манипулировать волей многих людей. В рэйве это не происходит. В рэйве личность свободна и автономна, вплоть до полного аутизма. Рэйв - это не толпа, это сумма индивидов. Единство в рэйве приходит изнутри, а не снаружи. Коллективность рэйва - это коллективность События. Это не растворение в массе, коллективе, а растворение в Событии, когда человек ощущает себя органичной частью События. В Событии чувство общности не означает смерть индивида. Общее дело и общее чувство здесь не превращаются в духовное рабство. На другом уровне и в другом масштабе рэйв возрождает атмосферу древних церковных соборов, атмосферу коллективной молитвы.
К этому очень близко лежит то единство русской культуры, единство русской души, которое должна возродить трансгрессивная революция. Единство народа, единство нации нельзя сводить просто к единству коллектива, к стадному чувству, к сплоченности волчьей стаи, как это делали нацисты. Подлинное единство рождается только из единства События, из общего дела. Единство стаи имеет источником страх, ненависть, которые данная стая испытывает по отношению к другим стаям.Единство стаи приходит извне. Единство События приходит изнутри. Единство События возникает как общий экстаз, общий свет, который вдруг озаряет души разных людей. Этот экстаз взламывает и сокрушает стены эгоистичного индивидуального сознания и, не убивая личность, не отрицая ее свободы и суверенности, открывает ей возможность раствориться в Событии и вступить в тесную духовную связь с другими личностями, которые его переживают.
Западный человек знает либо эгоизм и крайний индивидуализм, либо единство команды, стаи, порождаемое страхом, муштрой и дрессировкой. Людям незападных культур знакома еще одна крайность - полное, безвозвратное отрицание собственной личности, собственной индивидуальности, слияние с неким безличным мировым духом, превращение в зомби, раба непонятных сверхчеловеческих сил. Рэйв не приводит ни к тому, ни к другому - он близок к особому, русскому, православному по своей природе переживанию единства во множестве, которое лежит в основании символа Троицы. Когда разные, непохожие друг на друга личности, - суверенные, самостоятельные и свободные, - способны тем не менее переживать, ощущать, видеть внутренним взором некую общую духовную сущность, источник света, который в равной мере принадлежит им всем. Именно такой характер соборности будет иметь грядущее единство русских людей, а также единство отдельных народов и религиозных конфессий в рамках русского суперэтноса.
Мы видим, что в феномене рэйва, как и в роке, и в других формах экстремальной молодежной культуры, странным образом происходит внутреннее преображение западной культуры в что-то русское и родное. Конечно, это преображение еще не свершилось, мы видим только первый намек, первый шаг к этому. Но внутренний свет, свет грядущей русской культуры все же начинает разгораться в недрах умирающего Запада. Свет, светлый экстаз, с которым мы неожиданно сталкиваемся в самых разных сферах все еще "западной" по своему происхождению культуры, - это и есть трансгрессивная революция в действии. Этот светлый экстаз и прочерчивает границу между теми фрагментами западной культуры, в которых происходит ее самодеконструкция и умирание, и теми, где уже началось рождение нового. Он прочерчивает границу между строго деструктивной и созидательной ветвями трансгрессивной революции. Именно этот, позитивный аспект трансгрессивной революции и является главным, - когда разрушение и умирание западной ментальности преображается светлым созидательным импульсом, и превращается в освобождение, рождение восточной.
Конечно, строго деструктивные, темные элементы экстремальной культуры, - насилие, ненависть, наркотики, сатанизм, некрофилия, тоталитарные секты - тоже имеют свой глубокий смысл. Они исторически оправданы, когда применяются строго на территории западных стран, где западная ментальность глубоко въелась в души людей. Напротив, в России и других странах Востока такая глубокая деструкция сознания не нужна, потому что здесь под тонким слоем западной ментальности обитает еще живая душа восточной культуры, которую нужно всячески беречь и лелеять. Здесь должна использоваться совсем другая стратегия - не деструкция сознания, а его преображение светлым экстазом, его пробуждение, прорастание из-под обломков западной ментальности, без которого все теряет свой смысл. В этом преображении и заключается истинный смысл трансгрессивной революции. Поэтому не нужно путать две вещи: взламывать коросту западной ментальности - это одно, а разрушать естественно присущее русскому человеку нравственное чувство - это совсем другое. Борьба с западной ментальностью и предрассудками, которые она навязывает, не имеет ничего общего с отрицанием добра и нравственности.Борьба с засильем западной культуры - только средство, чтобы расчистить почву для природной логики русской культуры. И там, где средство начинает убивать саму цель, разрушает здоровые и подлинные элементы сознания, от него нужно отказаться.
Наркотики, культ насилия и жестокости, смакование всяких мерзостей, "сатанизм", - до сих пор еще встречаются люди, которые оправдывают все это "борьбой против засилья пошлости" в массовой культуре, видят в этом некую "очищающую сознание" альтернативу "попсе". Сегодня это оправдание уже потеряло смысл: массовая культура с успехом интегрировала в себя все эти разрушительные практики и превратила их в источник коммерческого дохода. Интерес к темному, инфернальному, зверскому, уродливому - сегодня это уже мэйнстрим, сегодня этим уже никого не удивишь и не испугаешь. Тем более этим никого не удивишь в России XX века, где сама реальность порой бывает пострашнее, чем фильмы ужасов. Любопытно, что в России наиболее распространенная реакция на все эти извращения масскультуры - не страх, не отвращение, не ужас, а тихая, спокойная брезгливость, смешанная с презрением, - именно так и должна проявлять себя нормальная реакция отторжения живой культурой всего мертвого и чуждого. Живой культуре свойственно стремление к позитивному, светлому. Даже если волей обстоятельств человеку живой культуры суждено пройти через насилие, ненависть, жестокость, это не затрагивает его глубинной сущности. Из-под этой коросты рано или поздно проявит себя тяга к свету, чистое, наивное, детское чувство.
Свет, светлый облик тут самое важное. У настоящего человека даже ненависть будет светлой. Напротив, если ненависть омрачена мелкой злобой, завистью, подлостью, - это следы псевдоморфоза, классический ressentiment. Там, где действует злобная, животная ненависть, стремление к насилию, грязи, брутальности, - там нет и не может быть ничего подлинного. Горение света не заменить горением ненависти; ненависть - это суррогат для тех, кто внутри пуст, кто способен только разрушать и убивать. Если мы слышим, что кто-то злобно и цинично (а не просто по глупости) оправдывает светлыми идеалами откровенные мерзости, воспевает "конец света", геноцид и тотальное разрушение, значит светлые идеалы для такого человека - только прикрытие, а на самом деле его притягивает грязь.
Конечно, нужно еще сделать поправку на то, что сегодня не имеет значения, какие слова человек говорит, - важно то, как, с какой интонацией он их произносит. Сегодня все без исключения концепции и понятия затронуты псевдоморфозом, все они - лишь средства, маски, посредством которых нам приходится действовать, чтобы как-то выразить содержание, не укладывающееся в навязанные чужой культурой формы. Форма, адекватная содержанию нашей культуры, еще не родилась, - это приводит к путанице в сознании, особенно в сознании молодых людей. Поэтому кем человек сам себя называет - фашистом, коммунистом, сатанистом, демократом, рэйвером, патриотом, либералом, постмодернистом, - не имеет никакого значения. Единственный критерий - внутренний свет. В его словах должна прорываться светлая экстатическая вера.Эта вера по необходимости лишена предмета веры, поскольку еще не найдена та конкретная форма, в которую ей когда-нибудь суждено перелиться. Пока это беспредметная вера, чистая энергия веры, не привязанная ни к чему конкретному и конечному. Там, где этот свет прорывается - это друг, свой человек. Там, где его нет, - это пустое место.
Трансгрессивная революция - это пробуждение в человеке чистой, детской энергии. Русская культура на самом деле - еще юная, детская культура, которая только по необходимости рядится в старческие одежды. И поэтому возвращение в детство будет возвращением к истинному возрасту нашей культуры, к возрасту русской души.Дети не знают границ и преград, их голова не забита мусором, они свободны. Трансгрессивная революция - это средство, которое позволит искалеченных, изломанных западной цивилизацией взрослых снова превращать в чистых маленьких детей, снова возвращать им самих себя. Снова пробуждать в них чистую, светлую детскую энергию, которая ничем не связана, и перед которой никто и ничто не может устоять. Пример человека, который обладал такой энергией в полной мере - Сергей Курехин. Это один из первых людей новой формации, творец пробуждающейся после долгой спячки настоящей русской культуры.